Версаль - Голландия

Еще в 1628 году кардинал Арман де Ришелье начал строить идеальный замок, а точнее город, под названием Ришелье. Проект, созданный Жаком Лемерсье, включал в себя цепь парадных дворов, заставлявших посетителя идти от ворот до входа в замок около полукилометра. Партер имел центральную ось, продолжавшуюся по другую сторону главного дома. Река Марбль превратилась в канал, который не только омывал стоящий на острове замок, но и образовывал поперечную ось. Система из двух перпендикулярных осей оказалась чрезвычайно важной для французского парка.


Вокруг располагался целый город с идеальной планировкой в виде сетки улиц, наложенной на кварталы. В саду были фонтаны и гроты, но они играли в Ришелье второстепенную роль. Главное достижение кардинала и архитектора — воплощение идеи господства геометрии над природой, разумного подчинения частей целому, идеи непрестанного движения от входа в усадьбу к ее дальним пределам.


Этот принцип был полностью использован создателем “французского парка” Андре Ленотром (1613 — 1700). Он учился живописи вместе с Шарлем Лебреном, затем выполнял различные задания в садах титулованных заказчиков. Однако масштаб его дарования стал ясен только во время работы над замком Во-ле-Виконт.


В 1656 году министр финансов Людовика XIV Никола Фуке пригласил Ленотра, архитектора Луи Лево и живописца Лебрена для создания загородной усадьбы. Размах проекта соответствовал претензиям министра на место во французском государстве. План был составлен в содружестве трех мастеров и полностью удовлетворил честолюбивого Фуке.


Замок построен на искусственной платформе, окруженной валами и водой. Несмотря на то, что форма главного здания округлая — в соответствии с представлениями о средневековой крепости, — партер превратился в гигантский проспект, словно идущий из бесконечности в бесконечность. Легкое понижение местности в соединении с приподнятым замком создало эффект взмывания и опускания почвы, а это, в свою очередь, создало грандиозную, захватывающую дух перспективу. Мосты, резко поднимающиеся к террасе, усиливают ощущение полета. В конце пути глаз встречает колоссальную статую Геркулеса — символ мощи и власти.


Замок отражается в многочисленных бассейнах-зеркалах. Однако покидающего центр усадьбы посетителя ожидает главный водный сюрприз. Во время прогулки по осевой аллее он наталкивается на Большой канал, берега которого не выделяются над уровнем почвы. Большой каскад, выходящий на канал, также скрыт от дальнего взгляда. Девятисотметровый Большой канал завершается Гротом, напоминающим “водный театр” во Фраскати — ниши со статуями богов, вода, обливающая дикие камни, фигуры речных божеств.
Ощущение грандиозности, “большого стиля” возникает у посетителя Во-ле-Виконт не из-за физических размеров усадьбы или протяженности перспективного вида. Здесь достигнута гармоническая пропорция продольной и поперечной осей (аллея и канал), ширины и длины аллей, баланс между энергичной подвижностью стиля барокко и величавой простотой классики.
На открытие замка в 1661 году Фуке пригласил короля и весь двор. Праздник был несомненным триумфом министра, показавшего не только свое богатство, но и утонченный вкус. Но триумф был причиной катастрофического падения царедворца.

Людовик хорошо понял послание, направленное ему чересчур гордым подданным. Спустя две недели Фуке был арестован, обвинен в казнокрадстве и измене, смещен со своего поста и приговорен к пожизненному заключению в горном замке Пиньероль. А еще немного погодя Ленотр, Лево и Лебрен уже составляли план новой резиденции короля в Версале.


Людовик XIV собирался не только превзойти размах и великолепие Во-ле-Виконт (множество статуй и даже деревьев было вывезено оттуда в Версаль). Его желанием было создать резиденцию, непререкаемо выражающую формулу “государство — это я”. Но Версаль должен был отразить не только идею абсолютной личной власти. Важными темами были величие Франции, мифологическое отождествление “короля-солнца” с Аполлоном, углубление в природу, связь с классической традицией. Сверх того, резиденции была предназначена роль усадьбы-образца. Версаль должен был стать синонимом изящества и “большого стиля”.


Придворный мемуарист Сен-Симон описал территорию будущей резиденции как “печальнейшее и пустыннейшее место, лишенное видов, воды и деревьев”. Однако Людовик был преисполнен решимости показать свою власть над природой и обстоятельствами. Изобретены специальные машины для перевозки взрослых лесных деревьев, и в парке их прибавлялось до ста пятидесяти тысяч в год. За такое же время из Голландии получено восемнадцать миллионов луковиц тюльпанов. Швейцарская гвардия, рывшая искусственное озеро около дворца, вымирала от болотных газов, но работы завершались в срок.


Ядром парка стал небольшой охотничий замок, расширенный в обе стороны и охвативший своими крыльями парадную площадь. Центром дворца является Большая галерея, служившая для торжественных приемов и украшенная картинами на сюжеты деяний короля. Ленотр начал планировку парка с главной оси и сделал так, чтобы вдоль нее в окна дворца падали лучи заходящего летнего солнца. Сама ось проходит сквозь спальню короля, ритуальное место его пребывания, где происходила церемония “восхода” монарха — одевание в присутствии избранных придворных.


Основу Версальского ансамбля создают геометрическая сетка линий и использование рельефа местности. Подъезжая к парадному двору, называемому Площадью Армии, путешественник поднимается вверх, и конная статуя короля с повелительно протянутой вперед рукой выглядит особенно впечатляюще. Приехать в Версаль можно несколькими путями: от статуи Людовика XIV расходятся три прямых луча, один из которых ведет в Париж, а остальные два символически пересекают все королевство.


Обойдя широко распластавшийся дворец, посетитель попадает в партер, оформленный необычно. Это не зеленая плоскость, украшенная цветочными клумбами, а “Водный партер”: присыпанная песком ровная поверхность, по сторонам которой находятся два больших бассейна. Причину помещения воды перед дворцом поясняют лежащие статуи — они изображают реки Франции и наперекор сухости места говорят о водных путях, источнике обилия, торговли и военной славы. Слева от террасы блестит огромное водное зеркало — “Швейцарская вода”, названная так по строителям-гвардейцам; справа видны фонтаны Дракона и Нептуна. Рядом находятся другие скульптуры-эмблемы, сфинксы, на спинах которых весело резвятся амуры. Человек, приученный к чтению подобных ребусов, понимал их как жест в сторону естественности чувств и снятия условностей среди природы.


По обе стороны партера начинаются боскеты и трельяжи, подчиненные линейке и циркулю. Густая зелень приглашает углубиться в пересечения аллей сада, среди которых прячутся фонтаны и беседки. Четыре фонтана на тему времен года вводят философскую, созерцательную интонацию, которая вообще свойственна верхнему саду Версаля. Даже Аполлон изображен здесь купающимся в окружении нимф.
В глубине сада находился углубленный в склон амфитеатр — Бальный зал, который называли также “Раковинным боскетом”: для его украшения были привезены тысячи пестрых океанских раковин с острова Мадагаскар. Здесь устраивались ночные празднества при свете факелов и фейерверков. В саду находится и огромная Колоннада: ажурная ротонда, вдоль стен которой расставлено множество скульптур. О мифологии земли и плодородия напоминает мраморная группа в центре Колоннады — “Похищение Прозерпины Плутоном”.


Широкая и плоская терраса Водного партера готовит зрителю незабываемый сюрприз. Подойдя к ее краю, он внезапно видит дальнюю перспективу, которая до того момента была скрыта от его глаз. В центре сада проходит широкая Королевская аллея, центр которой занят зеленым газоном. Из-за травяного заполнения эта осевая дорога имеет еще одно название — Зеленый ковер. В начале наклонной аллеи стоит Фонтан Латоны, в конце — Фонтан Аполлона посреди большого бассейна. Открытый горизонт дает возможность увидеть дальнее продожение оси парка — огромный канал.


Фонтан Латоны показывает, насколько тесно сплетаются в Версале темы отдыха и государственной политики. Фонтан имеет вид круглой горы, с которой каскадами льется вода. Он украшен множеством скульптур, иллюстрирующих миф о Латоне и ликийских поселянах.


В поэме Овидия “Метаморфозы”, послужившей источником сюжета, рассказано, как Латона со своими рожденными от Зевса детьми скиталась по свету, преследуемая ревностью Геры, и попросила разрешения у крестьян во встретившейся ей деревне в Ликии напиться из озера. Те стали злобно гнать ее и нарочно прыгнули в воду, чтобы поднять ил и муть. Латона в гневе промолвила: “Будете жить вы вечно в озере этом!”

Воля богини сбылась; им нравится быть под водою,
То в глубину озерка всем телом своим погружаться,
То выступать головой; то по водной поверхности плавать,
Или сидеть иногда на прибрежии озера, или
В омут студеный нырять. Доныне они упражняют
В брани свой гнусный язык и, всякую совесть откинув,
Хоть и сидят под водой, и там все тщатся злословить.
Хриплым голос их стал: надувается вспухшая шея;
Сроду широкие рты от брани еще растянулись;
Головы с телом слились, а шея как будто исчезла;
Спинка у них зелена, а живот — часть главная — белый.
В тинистом омуте, — род новоявленный, — скачут лягушки!

Рассказ о происхождении лягушек из жадных жителей Ликии наглядно изображен в скульптурах фонтана: его венчает фигура Латоны с ребенком, на них смотрят люди — частью с лягушачьими головами, а внизу извергают потоки воды смешные лягушки и черепахи.


Выбор сюжета представляет собой тонкую политическую аллегорию. В садовой постройке скрыт намек на эпоху Фронды, когда мать Людовика XIV Анна Австрийская, осыпаемая нападками парламента и дворянства, вынуждена была два раза покидать Париж. Дети Латоны — Артемида и Аполлон. Зная эти обстоятельства, легко понять связь между Фонтаном Латоны и солнечным богом, выезжающим на колеснице из Бассейна Аполлона. Нетрудно связать тему лягушек и с отношением Людовика к попыткам самостоятельной политической жизни его приближенных, — таких, как бывший министр финансов Фуке.


Прогулка от одного фонтана до другого оказывается неожиданно длинной — еще один сюрприз, преподнесенный уклоном местности и перспективным сокращением расстояний. Внизу боскеты расступаются, и посетитель оказывается в широком пространстве воздуха и водной глади. Фигура Аполлона, который стремительно выезжает из водной глубины в окружении сверкающих упругих струй, производит незабываемое впечатление. Скульптурная группа, выполненная Жаном-Батистом Тюби, стала эмблемой Версаля. Вообще же в Версале в пору его расцветы было около тысячи четырехсот фонтанов, они питались водой, поставлявшейся специальной “машиной Марли”.


Широкий канал по праву получил свое название — “Большая вода”. Гладь его двухкилометрового зеркала кажется бескрайней и манит отправиться в путешествие. Во времена Людовика в поездку отправлялись в шлюпке, фрегате или гондоле, причем нужно было выбирать направление. Ровно посередине проложен поперечный канал, так что можно свернуть направо либо налево. Крестообразное пересечение главных осей — принцип, разработанный Ленотром еще в Во-ле-Виконт; здесь он получил окончательное воплощение. На Большой воде устраивались игры-сражения, напоминающие о “водном театре” виллы Адриана в Тиволи. Король особенно любил вечерние прогулки по воде. Одну из лодок в таких случаях занимал придворный оркестр под управлением знаменитого композитора Жана-Батиста Люлли.


Канал связан с темой садовой географии. Постепенно короля стал тяготить им же разработанный “солнечный” ритуал, когда стакан воды должен был пройти через несколько рук, чтобы достичь рта пожелавшего утолить жажду монарха. У оконечности правого рукава Большой воды он строит дворец уединения — одноэтажный “Фарфоровый Трианон”.


Фарфоровым дворец-павильон назван из-за применения в его постройке голландских изразцов. Трианон воплощал образ далекого странствия в экзотические страны, где все пребывает в блаженном покое и мудрой гармонии с природой. Таким местом в символике сада считался Китай. Природа вокруг дворца должна была соответствовать географическому положению воображаемой страны. Здесь росли апельсиновые деревья, причем не в кадках, а в земле; при наступлении холодов над ними строили временные оранжереи. Клумбы всегда поддерживались в цветущем состоянии, так что даже зимой короля встречало их благоухание. “Фарфоровый Трианон” просуществовал недолго, однако успел открыть моду на “китайщину”, продолжившуюся в европейских садах в XVIII столетии.


Создатели Версаля достигли поставленных перед ними целей — они обессмертили и правление Людовика XIV, и французское садовое искусство. Планировка королевской резиденции стала модной схемой, которую применяли у себя правители, желавшие хоть в чем-то походить на “короля-солнце”.
Однако никому не удалось повторить главное качество Версальского парка — сочетание триумфального развития с классическим величием. Прогуливаясь по нему, убеждаешься, что роль играют не только длина и ширина, но даже высота аллей — размеры и очертания составляющих их деревьев и боскетов. Имитации Версаля преувеличивали пышность резиденции и утрачивали чувство чистой плоскости, ясной пропорциональности, античной гармонии.


Еще одна черта Версаля, которой много подражали, — соединение парка и окружающего его идеального города. Трезубец дорог, стягивающих пространство страны к ее центру, также стал общим местом усадебного строительства. Трехлучевые проспекты украшают парадный двор английской королевской резиденции Хемптон Корт и центр Санкт-Петербурга.


Голландская традиция садоводства никогда не порывала со средневековым наследием. Замкнутые садики со множеством цветов украшали городские дворы, а в богатых поместьях принимали вид “огороженых садов”.
Королевская резиденция Хет Лоо, созданная Вильгельмом III Оранским в 1680-х годах, представляет собой большой дворец, за которым расположен огромный обведенный высокими стенами сад. Они предохраняют сад от ветра и холодов и служат видовыми площадками — поверх стен устроены дорожки и балюстрады. Цветочный сад разбит на квадратные клумбы, заполненные извивающимися разноцветными узорами. Немногие пирамидальные деревца оживляют это плоское пространство. В центре стоят фонтаны в виде земного и небесного глобусов (смотри Аллегория), узкий ограниченный шпалерами проход ведет вглубь сада.


Голландский сад, возникший из смешения ренессансного и барочного, оказался очень привлекательной схемой для северных стран Европы. Окруженный стеной и украшенный цветочными клумбами Нижний парк в Петергофе имеет много черт такого сада.



Искусство: Большая детская энциклопедия. М.: Российское энциклопедическое товарищество, 2001. С. 479-517 (с изменениями и дополнениями)
© Б.М. Соколов. 1997-2008