Уильям Чемберс. О Китайских садах

 Перевод
из книги сочиненной
господином
Чамберсом
содержащей в себе
описание Китайских строений,
домашних их уборов,
одеяний, махин и инструментов.

Из статьи
о искустве Китайцов в расположении садов своих.

Сады, которые я видел в Китае, хотя были и весьма малы; однакож как из оных, так и из имевшихся о той же материи многократно пространных разговоров со славным Китайским живописцем Лепкою, чаю, довольно приобрел я знания о их понятии в том деле.
Они приемлют в образец природу, и стараются подражать оной во всех ея прекрасных нестройностях. Во первых осматривают они положение места, равно ли оно, полого ли, бугристо ли, гористо ли, пространно ли или тесно, сухо ли или болотно, /с. 3/ изобильно ли реками и родниками, или недостатку воды подвержено; по том прилежно разсудя все те обстоятельства, поступают на учинение таких распоряжений, которыя тому месту приличны, с меньшим изждивением в действо произведены быть могут, недостатки того места прикрывают, и выгодности онаго в совершенной красоте своей показуют.
Как Китайцы не любят прохаживаться, то редко случается нам видеть у них какия либо алеи или обширныя гульбища, каковы находятся в наших Европейских садах: но все то место разполагается на представление различных предметов; и мы водимы бываем чрез извивающиеся проходы просеченные в густых кустарниках до разных проспекта мест, из которых каждое означено беседкою, или строением, илиж каким ни будь другим предметом.
Совершенство садов их состоит во множестве, красоте и различности /с. 4/ таких представляющихся предметов. Китайские садовники, также как Европейские живописцы, собирают с природы наиприятнейшие предметы, кои они стараются совокуплять вместе таким порядком, чтоб они не только наилучшим образом являлись особенно, но и все вместе прекрасный и в удивление приводящий вид имели.
Художники их различают свои представляемые предметы тремя особенными званиями, а именно: приятными, страшными и обавательными. Обавательные их представляемые предметы по большей части сходны с нашими из романов взятыми, на которые употребляют они разныя хитрыя изобретения к возбуждению крайняго удивления. Иногда пропускают они под землею поток или ручей воды, которой имеет столь стремительное и быстрое течение, что жестокий онаго шум пронзает уши у новоприезжаго, отнюдь незнающаго, откуда оный происходит. В другое же время разпоряжают они каменныя горы, /с. 5/ строения и другие предметы, такое их изобретение составляющия, таким порядком, чтоб ветр сквозь разныя в тех горах разщелины, и нарочно для того в строениях и других предметах сделанныя отверстия проходя, странные и необыкновенные причинял голосы. В тех местах садят они всяких родов чрезвычайныя деревья, растения и цветы; производят артифицияльныя и из разных голосов составленныя еха; и выпущают разных родов чудовища, состоящия из птиц и четвероножных животных.
Ко представлению страшных предметов употребляют они навислыя горы, темныя пещеры, и воды с сильным устремлением со всех сторон гор на низ стекающия, деревья безобразныя, и вид имеющия, будто бы они сломаны были; некоторыя из них опрокинуты поперег устремляющихся с гор вод течением на низ снесены; а другие из них /с. 6/ будто бы громовою стрелою разколоты и молниею обозжены были; строения же состоящия иныя в развалинах, а другия до половины истребленныя огнем; и несколько разсеянных по горам мизерных хижин, служащих к изъявлению вдруг беднаго состояния обывателей. После сих явлений обыкновенно следуют приятныя. Китайские художники ведая, сколь сильное действо имеет в мыслях человеческих супротивление, завсегда производят вдруг помянутым предметам со всем противные, состоящие в весьма приятных изображениях цветах и тенях. И таким образом они провожают нас от ограниченных проспектов ко пространным видам; от страшных предметов ко приятным и веселым явлениям; от озер и рек к лугам, холмам и лесам; противу темных и суморочных цветов становят они светлоблистательные; а противу явлений из разных предметов составленных одинакия; разпределяя по благоразумному своему разсмотрению /с. 7/ различныя смеси света и тени, таким образом, дабы составленныя могли во всех своих частях явственно показаться, а все вместе зрителя с перваго взгляда в удивление привесть. Где место пространное, и множество предметов представлено быть имеет, тамо обыкновенно разпределяют они каждой предмет к одному только пункту зрения; но где место ограничено и недостаточно к различным предметам, тамо они стараются наградить тот недостаток, разпределением предметов таким образом, чтобы смотря на те предметы от разных пунктов зрения или сторон, могли они различные виды представлять, и иногда так искусно разпоряжены бывают, что ни одна сторона на другую не походит.
В больших садах своих вымышляют они различные представляемые предметы; одни для утра, другиеже для полудня, а третии для вечера; ставя у пристойных пунктов зрения, строения удобныя для прохлады /с. 8/ и забавы во всякое время дня; а в малых своих садах, (в коих, как выше сего уже упомянуто, одно разпоряжение производит многия представления) они тоже самое чинят, ставя у разных пунктов зрения такия строения, которых выгода показывает, в которые часы дня пользоваться представляемым предметом при совершенной его красоте.
Как Китайский климат весьма жарок, то употребляют они много воды в садах своих. В малых садах, если положение места дозволяет, они часто пускают воду на всю землю, оставляя только в суше несколько островов и камней; а в больших садах имеют они обширные озера, реки и каналы. Берега их озер и рек разцвечены, подражая в том природе, и находятся в иных местах песчаны, в других покрыты лесами даже до воды, в некоторых же местах равны, украшены цветками и кустарником, в других же местах круты и каменисты с пещерами, /с. 9/ в которыя некоторыя воды впадают с шумом и сильным стремлением. В иных местах видим мы луга покрытые скотом, и пашни засеянныя сарачинским пшеном, выдававшияся в озера полуостровом, оставя промеж собою пролив для хождения судов. Также случается видеть нам рощи, чрез которыя с разных сторон протекают речки, имеющия довольную глубину для хождения лодок; берега их обыкновенно насажены деревьями, кои в некоторых местах составляют своими ветвями покрытые алеи, под которыми проходят лодки. Оныя алеи обыкновенно ведут к некоторому весьма знатному предмету, а именно: к какому ни будь великолепному строению, к каким либо местам поверх горы украшенной террасами, к построенной посреди озера беседке, к каскаде, к гроту, в котором просечены разныя апартаменты; к артифицияльному в воде камню, и ко многим другим тому подобным изобретениям. /с. 10/
Редко видеть можно у них реки прямыя, но извиляющиеся и на многие безпорядочные потоки пресекающияся; в них местах они узки, шумящи и быстры; в других же местах глубоки, широки, и тихо текущи. Как в реках, так и в озерах их видны тростники, также другия водяныя растения и цветки, а особливо цветок. называемый Лиен Гоа, который они очень любят. Они имеют много мельниц и других идраулических махин, движения которых приятный вид подают; также имеют они множество судов разных манеров и величин. На озерах своих имеют они многие разсеянные острова, из которых иные суть песчаные, и окруженные большими каменьями и мелями; другиеже, изобилующие всем, чем только искуство и природа их наисовершеннейше снабдевать может. Они делают себе артифицияльныя каменныя горы, в составлении которых Китайцы превосходят всех других родов. Делание оных состоит в особливом /с. 11/ искустве; по чему как в Кантоне, так чаятельно и в других Китайских городах множество художников безпрестанно употребляется к оному делу. Камень, из котораго оныя делаются, привозят они от южных Китайских морских берегов. Оный камень цветом из синя, и морскими волнами весьма избит. Китайцы весьма разборчивы в том, что до сего камня касается, так, что при мне не мало таель давали за один кусок не более кулака величины; когда случается тем кускам хорошую фигуру и цвет иметь, тогда такие избранные куски употребляют они на ландшафты в свои апартаменты. В садах своих употребляют они тот же камень, но посредственной руки, из котораго они связывая его синеватым цементом, делают себе горы нарочитой величины. Я видел из иных гор некоторыя весьма прекрасныя, которыя изъявляли преизящнейший вкус строителя; когда оныя велики, тогда делают /с. 12/ в них пещеры и гроты с отверстиями; из которых усматриваются дальния проспекты. Они покрывают те горы в разных местах деревьями, кустарником, и мохом, ставя поверх оных небольшие храмы, или другия строения, к которым ход в верх сделан по шероховатым и непорядочным ступеням, в той горе высеченным.
Когда имеется довольное число воды и удобное местоположение, тогда Китайцы никогда не оставляют в своих садах делать каскады. Они избегают всякаго регулярства в тех работах, наблюдая только действа природы в оном гористом государстве. Воды они имеют, которыя со жестоким стремлением истекают промеж пещер и извилины каменных гор. В некоторых местах находятся большие и быстрые пороги; в других же местах поменее оных. И инде заслонен вид каскад деревьями, коих листы и ветьви оставляют столько токмо места, что оныя воды /с. 13/ видеть можно в некоторых местах, как они с гор на низ катятся. Они обыкновенно делают простые не обтесанные мосты от одной каменной горы до другой чрез крутейшую часть порогов; и часто запруживают стремление тех вод деревьями и кучами каменьев, кои кажут, будто бы они быстрым тех вод течением на низ снесены были.
При разсаживании дерев своих дают они им различный вид и цвет, перемешивая имеющия большия и пространныя ветьви с такими, кои представляют пирамидальныя фигуры, а темнозеленыя со светлозелеными, садя между ими цветы произносящия; из которых дерев имеют они некоторыя, кои большую часть года в цвете находятся. Ива есть одно из любимых ими дерев, и находится завсегда между теми деревьями, кои в округ их озер и рек растут, где оно посажено бывает таким образом, чтоб ветви его над водою висели. Они держат также в садах /с. 14/ своих пни гнилых дерев, иныя на корени своем стоящие; другие же на земле опрокинутыя, крайне наблюдая фигуру оных, равно как цвет, кору и мох, которые на них имеются.
Различныяж употребляют они хитрости к возбуждению удивления. Иногда водят они нас чрез темныя пещеры и суморочныя проходы, при выходе из которых вдруг покажется прекрасный ландшафт, изобилующий всем, что роскошная природа наиприятнейшаго нам даровала. В другое время водят они нас по таким перспективам и алеям, которыя по малу сокращаются и становятся шероховаты, из которых напоследок выход кажется совсем пресечен и загражден кустарником, терновником и каменьями. И тогда нечаянно вдруг откроется прекрасный обширный проспект, который тем больше приятен, что онаго отнюдь видеть не ожидали.
Другая же хитрость их состоит, скрывать некоторую часть составления /с. 15/ деревьями и иными между тем предметами. Сие натурально возбуждает в зрителе любопытство к ближайшему разсмотрению онаго; но при том его вдруг в удивление приводит какое ни будь неожиданное явление, или некоторое представление совсем противное тому, чего он искал. Окончание своих озер они завсегда скрывают, оставляя то мыслям для изследования. То же самое правило наблюдают они и в других составлениях, где только можно им онаго держаться.
Хотя Китайцы и мало известны о оптической науке; однакож практика им показала, что предметы являются величиною меньше и цветом суморочнее, чем больше они удалены бывают от очей зрителя. Сии откровения подали начало хитрым их вымыслам, которыя они иногда в действо производят, а именно: распределением в перспективе предметов, составленных из строений, судов и других вещей, уменьшающихся по мере /с. 16/ удаления их от пункта зрения; а для придания сему изобретению вящего действа, то они дальния того составления части красят дымчатым цветом, и садят в отдаленнейших частях оных явлений деревья: цветом будто бы они несколько поблекли и менее ростом тем, кои с прихода в перспективе посажены. Сими способами делают они из того, что в самом деле ничего не стоит и ограничено, вид знатный и великолепный.
Китайцы обыкновенно избегают прямых линий; но не совсем их пренебрегают. Они иногда делают из них перспективы для представления какого либо предмета, зрения достойнаго. Дороги делают они завсегда прямыя; кроме такого случая, когда неравность земли и другия помешательства подают по меньшей мере повод учинить тому противное. Где земля вся равная, тамо они за неразсудок почитают делать дорогу с извилинами: ибо они говорят, что такая /с. 17/ дорога должна сделана быть какою ни будь хитростию, или избита проезжими; и что в обоих сих случаях не натурально есть подумать, чтоб кто либо пожелал выбрать себе кривый тракт, когда может он по прямому ити.
Деревья, называющияся у нас нескладныя коротыши, Китайским садовникам не безъизвестны; но употребляют они их гораздо меньше, нежели мы. Они отнюдь всего сада не насаживают оными деревьями; но разпределяют их по приличным местам, власно как живописцы их на картинах изображают; и обрезывают они деревья свои такимиж точно фигурами, имея в запасе довольное число удобных к тому.
Сие есть содержание того, чему я во время пребывания моего в Китае, частию от собственнаго моего примечания; но главнейше от разговоров с вышепомянутым живописцем Лепкою научился; и из вышепредъявленнаго заключить можно, что искуство /с. 18/ в разположении садов по Китайскому манеру чрезвычайно трудно, и посредственнаго понятия людьми непостижимо; по тому, что хотя правила тому простыя и весьма явственныя; однакож произведение оных в действо требует остраго ума, тонкаго разсуждения и великаго искуства; так же сильнаго воображения и совершеннаго сознания человеческаго желания и склонности. И как сему искуству никакого определеннаго правила не имеется, то подвержено оно столь многим переменам, сколько находится различных разпоряжений в созданиях мира. /с. 19/


О Китайских садах. СПб., 1771. Подготовка текста А.В. Ткаченко