Федор Глинка. Письма о Павловске

21. С. Петербург.

Я пробежал прекрасныя зеленыя долины, видел чистыя стройныя рощи, /с. 87/ видел текущия, брызжущия и падающие воды, слышал журчение ручьев и шум водопадов; встречал храмы, домики, беседки, хижины и пустыньки; видел урны, памятники и ряды статуй; словом: я видел сады в Павловске. Не роскошью и великолепием, одною благородною простотою украшены места сии. Скоро Граф поедет провожать выступающие в поход полки. Мы будем опять в Павловске, и я надеюсь рассказать тебе несколько приятных подробностей о нем.

23. Павловск.

Под мрачным небом гуляю с ясною душею. Мелкой дождь туманит воздух; по временам падает снег; птички молчат, луга скучают. Но в прекрасных садах сих, где все питает ум, нравится вкусу и пленяет сердце, и в самое ненастье гулять весело.

Сей час ходил я в так называемой розовый павильон. — Это одно из любимых мест обладательницы /с. 88/ сей страны. Песчаная дорожка, извивающаяся между пространных зеленых равнин и прекрасных рощиц, ведет к прелестному садовому домику, окруженному множеством розовых кустов. Я думал, что там встретят меня гордые привратники, облитые золотом и не вдруг захотят удовлетворить любопытству безвестнаго странника. Я полагал, что в домике сем найду все, что роскошь, и мода имеют пышнаго и блестящаго. Но, друг мой! ни где так приятно не обманывался я в предположениях моих, как здесь, и никогда не был так доволен обманом своим, как теперь. — Прихожу — и вместо гордых стражей нахожу двух добрых израненых солдат, которые с удовольствием отворяют мне двери и с приветливою заботливостию спешат показать все любопытное. Вхожу — и вместо блесков роскоши и вычуров моды нахожу украшение несравненно их превосходнейшее, — нахожу очаровательной вкус и благородную простоту. — /с. 89/ ГОСУДАРЫНЯ отделала домик сей по вкусу и сердцу своему и в приятные летние вечера наслаждается тут тихою беседою избранных людей и утешается красотами Природы при ясной в небесах луне, под шумом падающих вод, в благоухании цветущих роз. — Тут нет, как я сказал, предметов роскоши; но есть вещи драгоценныя: тут увидит любопытной прекрасныя картины, поднесенныя Рускими художниками Покровительнице их: увидит чудесныя опыты вышивания шелками: это дань сердечной признательности воспитанниц Института и Смольнаго монастыря. Оне повергли их к тсвященным стопам общей Матери и Покровительницы своей. Впрочем, я бы желал привести сюда поклонников моды, богачей наших и указать им, как все просто и мило в обители ГОСУДАРЫНИ нашей. Обыкновенно /с. 90/ говорят: пусть Государи покажут пример умеренности и простоты в жизни, — подданные охотно последуют им. Конечно, Государи для народов своеих то, что отцы для их семейств. Так спешитеж вы, которые по крайней мере каждыя десять лет перестроиваете домы свои, каждой год переменяете украшения оных, всякой месяц шьете новыя платья для себя и каждую неделю, а часто и каждый день, покупаете уборы и наряды для жен своих; вы, которые позволяете алчной моде поглащать все доходы родовых имений ваших и с благоговением повинуетесь произволу модной торговки и ножницам иностранного портнаго, поспешите взять похвальный пример: он готов для вас в священной Особе ГОСУДАРЫНИ нашей и в достойном подражания образе жизни Ея. — Здесь (в розовом павильоне) все на своем месте; везде порядок, чистота и опрятность; тут есть небольшая Руская библиотека; поставлено Фортепиано и каждый день /с. 91/ кладутся новейшие журналы и ведомости на особом столе для приходящих. Но что пишут в этих книгах, что хранится в этих прекрасных ящиках? — Открываю и вижу много знакомых и незнакомых почерков, вижу прозу и стихи: Великодушная ГОСУДАРЫНЯ позволяет всякому, кто бы он ни был, изливать тут чувства и мысли свои на бумагу. — Все, что напишется, кладется тут и в свое время удостоивается Высочайшаго воззрения. — Я нашел здесь прекрасные стихи знакомаго мне поэта Ф.Ф. Кокошкина, но больше всего понравилось мне приветствие ГОСУДАРЮ АЛЕКСАНДРУ, написанное одним из известнейших любителей отечественнаго слова и любимца Руских Муз, Юрием Алек:… Нелединск. Рассказывают забавной анекдот. Кто-то написал: "В прекрасном розовом павильоне все хорошо и всего довольно, только жаль, что недостает фортепиан!" — Через несколько дней строки сии были прочитаны — и фортепиан явился в павильоне /с. 92/ — По этой одной черте можешь судить о снисходительности Великодушной Покровительницы сих мест!

Павловск

Как они услужливы, приветливы, добрые раненые солдаты! как ласково всякаго встречают, с каким удовольствием отворяют домики, храмы, беседки! как проворно перевозят чрез речки на поромах и плотах! — Вся их должность состоит в этом. — А сколько, ты думаешь, здесь раненых солдат. — 2000! Этаго недовольно: милосердая ГОСУДАРЫНЯ берет еще третью тысячу на собственное Свое попечение. Они все сыты, одеты, обласканы и получают хорошее жалованье. Вот еще пример для богачей: пусть всякой так же возьмет по нескольку инвалидов. Они будут стражами его лесов, садов, надзирателями полей, сельских работ и проч. а он постарается успокоить защитников его спокойствия, верных слуг его отечества: и тогда уже не так, как теперь, необходимы /с. 93/ будут нам инвалидные домы. которыми по справедливости восхищались мы в чужих землях.

Павловск

Милость Ея предает крылья ногам их! Надобно видеть, как они стараются угодить своей ГОСУДАРЫНЕ, с каким усердием стерегут вверенное им и с каким веселым лицом и с каким простосердечным восторгом говорят о милостях и щедротах Ея. А знаешь, как они (все инвалиды сии) называют ГОСУДАРЫНЮ?.. Матушкою… Они говорят: "сегодни Матушка гуляла там-то; а завтра сюда придет". Вчера, говорил мне один инвалид: "Матушка горько плакала, отпуская солдат с молебном и с хлебом и солью в поход!" Они все, как сговорились, иначе не называют Ее как Матушкою. — Друг мой! пусть безпрестрастие положит на весы свои с одной стороны все громкие титулы Царей, раболепием и лестию изобретенные; а с другой сие /с. 94/ простое выражение невинных сердец: последнее перевесит! — /с. 95/ <…>

Павловск

Я видел прекрасный памятник, воздвигнутый в Бозе почивающему ИМПЕРАТОРУ ПАВЛУ I му Венценосною Супругою Его. — Изваяние чудесное! Жена, облеченная в порфиру, в неутешной скорби преклоня венчанное чело Свое на урну, горькими слезами обливает ее. Скорбь Ея безпредельна и сетование чрезмерно: кажется, что с прахом усопшаго погребла Она все свое счастие и часть самой себя предала тут земле. — Глубокая скорбь тесным союзом сочетала плачущую с прахом оплакиваемаго! Утро улыбающееся в небесах застает Ее в /с. 103/ горести, златое солнце не осушает слез и дочь молчаливой ночи, светлая луна, находит Ее все в той же тоске. — Я видел здесь, как плачет мрамор: слезы точно льются!… Мне казалось, что я слышал и стоны: так много влил художник жизни в надгробное изваяние свое. — —

Павловск

Что такое существенность и что такое мечта? — Я прошел за розовой павильон и увидел прекрасную деревню с церковью, господским домом и сельским трактиром. Я видел высокия крестьянския избы, видел светлицы с теремами и росписными окнами; видел между ними плетни и заборы, за которыми зеленеют гряды и садики. В разных местах показываются кучи соломы, скирды сена и проч. и проч. — Только людей что-то невидно было: может быть, думал я, они на работе… Уверенный в существовании того, что мне представлялось, шел я далее и далее вперед. Но вдруг в /с. 104/ глазах моих начало делаться какое-то странное изменение: казалось, что какая нибудь невидимая завеса спускалась на все предметы и поглащала их от взора. Чем ближе я подходил, тем более исчезало очарование. Все, что видно было выдавшимся вперед, поспешно отдвигалось назад: выпуклости исчезали, цветы бледнели, тени редели, оттенки сглаживались — еще несколько шагов и я увидел натянутый холст, на котором Гонзаго нарисовал деревню. Десять раз подходил я к самой декорации, и не находил ничего; десять раз отступал несколько сажен назад, — и видел опять все!.. Наконец, я разссорился с своими глазами, голова моя закружилась и я спешил уйти из сей области очарований и волшебств! — Мой друг! нетак ли манят и обманывают нас мечты и призраки и на жизненном пути? — Видим, пленяемся; ищем, идем; трудимся, достигаем; — и спрашиваем: /с. 105/

Гдеж то, что нас влекло, где то, что нас прельщало?
Нетак ли в утре юных лет
Приманки счастье нам казало? —
Но время опыта настало,
Со всем иным явился свет!…
Жизнь наша призраков полна,
И счастья нет в подлунном мире!
Там, там над солнцами, в эфире
Есть лучшая страна!...

Павловск.

Гостеприимство, вытесняемое новым образом жизни из светских обществ, процветает здесь в полном блеске своем. Добрая, Милосердая ГОСУДАРЫНЯ является здесь повсюду ласковою, угостительною хозяйкою. Сделали шаг в сад — и вы у Ней в гостях! — В разных беседках и домиках всякой день приготовляются разные завтраки. Всякой, кто бы он ни был, может придти пить самыя густыя сливки и есть лучшее масло и вкусной сыр: щедрая рука невидимо угощает его.
Но склонность чувствительной ГОСУДАРЫНИ к гостеприимству /с. 106/ разпространяется еще гораздо далее тех мест, которыя украшает Она присутствием Своим. Вчера Граф Милорадович получил от почтеннаго Генерала Василья Александровича Пашкова письмо, в котором он выражает "что ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, по священному коренному обычаю предков наших, желает отпустить добрых солдат Руских в дальний и славный путь их, под благословением Божиим, с хлебом и солью; а потому для 30000 гвардейских войск, долженствующих проходить Гатчину и село Красное определяет Она на каждаго человека по три фунта говядины и по три порции водки. Господа же Генералы, Штаб и Обер Офицеры приглашены к нарочно приготовленным для них обеденным столам". — Все сие ГОСУДАРЫНЯ изволила делать на счет собственных Своих доходов; а доходы Ея не безпредельны, но безпредельно милосердие Ея! —
П.П. Есть ли богатые помещики, подражая древнему обычаю отцов /с. 107/ своих и новому примеру своей ГОСУДАРЫНИ, предложат так же хлеб и соль проходящим чрез селения их войскам, то войска сии совершенно довольны будут всем и в чуждые пределы унесут с собою чувство благодарности к гостеприимным соотечественникам своим. —

Павловск.

Скучная погода миновалась Прояснилось небо и зелень прелестных садовых долин явилась в полном блеске. Седые туманы свились в облака и ветры унесли их с собою. — Как усладительна вечерняя прогулка в здешних садах! Я сей час смотрел, как тихая заря алела в серебряных разливах вод. Множество мелких судов, украшенных разноцветными флагами, пестрили зеркальную поверхность прудов. В разных местах между рощиц и перелесков слышны были разные шумы и клики, отголоски и песни. Звуки свирели сливались с звуками рожка. Вдали близ дворца гремела полковая /с. 108/ музыка; в одном углу слышан был веселый гам играющих в сельския игры; в другой стороне отзывы вторили Руские песни. Так бывает здесь всякий день. Благотворительная Обладательница сих мест любит, чтоб веселились люди Ея. И как не веселиться им! Здесь никто не обижен, никто неутеснен. Сады здешние имеют то преимущество перед прочими, что в них приятность соединена с пользою. Зная, что труды награждаются щедро, рабочие люди стекаются сюда даже из Белоруссии. Весело поработав в садах, они радостно несут в помощь семейств своих вырученное ими. И соседние крестьяне охотно идут работать Царице. Они трудятся только в урочные часы. Весь вечер их: тут отдыхают, забавляются, поют. — /с. 109/

<…> Я сделал только самой слабой абрис Павловска. Полную картину онаго нарисовать может писатель, имеющий более досуга и способов. Я пишу, сам не знаю когда, урывками от дел. /с. 116/

 Глинка Ф. Письма к другу. Ч. 1. СПб., 1816. Подготовка текста А.В. Ткаченко