www.gardenhistory.ru : Проекты :"Любовное борение во сне Полифила" (*) :

Путешествие на остров Киферу. 5. Описание семи ступеней, ведущих к центру острова, и квадратных участков, украшенных орнаментами

За лугом начинались семь ступеней, каждая шириной и высотой в ступню, и продолжающиеся по всей окружности, так что вместе они возвышались на семь стоп, и таковы же были в ширину. Были они из мрамора, через одну из пронизанного красными прожилками триглита и из черного камня, не поддающегося долоту, чернее и тверже, чем Падуанский камень, сверкающего по своей природе, без полировки валиком либо шлифовки при помощи корунда. Ступени не подчинялись правилу, согласно которому каждая должна быть высотой в три четверти ступни и шириною в полторы либо две ступни, но были устроены, как сказано, и все единых размеров.

На верхней ступни из черного камня возвышалась изящная колоннада, ордер коей был пикностиль {29}, продолжавшаяся по всей окружности, за исключением тех мест, где она была нарушена, или разорвана промежутками той же ширины, что и мосты, которые, в свой черед, совпадали по ширине с проходами. Великолепные сии мосты были надлежащим образом покрыты непрерывными перголами, нависающими над рекой, и хотя пути вели прямо к центру, непрерывный ряд ступеней не был ими нарушен. Ибо, как я только что сказал, колонны, находящиеся поверх ступеней, были расставлены на ширину путей. Лишь царский путь вел от порта прямо к удивительному кругу, не сужаясь по мере приближения к центру; он единый был равен и одинаков по своей ширине, и прорезал крутизну ступеней просторным наклонным подъемом. Лестница в этом месте неизбежно прерывалась.

Пикностильная колоннада имела два ряда колонн, плинты баз которых были выровнены по косой линии друг к другу, и соединялись по углам с парой, расположенной по правую руку. Одна из колонн каждой пары была из великолепной блестящей яшмы, и через каждые семь стояла квадратная красная колонна, увенчанная сверкающим шаром из позолоченной бронзы. Прочие же были соединены, и связаны невысокой балкой, фризом и карнизом, покоящимися на капителях, того же материала и цвета, что квадратная колонна, и с надлежащими профилями. Халцедоновых же колонн между квадратными числом было шесть, расположенных на надлежащих и равных расстояниях друг от друга; одна в каждой паре была из зеленой яшмы, снизу доверху испещренной крапинами.

На вершине сего достойного восхищения пикностиля видел я бесчисленных павлинов, белых, красных и обычной окраски, свободно ходящих и сидящих, некоторые из коих распускали свои хвосты, в то время как другие позволяли своему роскошному оперению свисать. Среди них то тут, то там встречались и попугаи всевозможного вида, доставляя немалое украшение сему сооружению.

Видно было, что передние части ступеней были чудесно украшены резьбой с благородными Ассирийскими узлами; и дабы показать их лучше, вырезанные части были красиво заполнены иным веществом: в красных ступенях оно было лазурным, а в черных белым.

Между торжественной колоннадой и лестницей шла плоская полоса мрамора шириною в шесть ступней, а сразу затем начинался подъем еще о семи ступенях, во всем подобный первому мерой, материалом и цветом. Все сие было точно повторено во втором.

На верхнем уровне было вырыто идущее по окружности вместилище шириною в четыре стопы. Оно было, как и следующие, достаточно глубоко, чтобы в нем могла расти ограда из самшита, яркая зелень которого сияла подобно стеклу. И вдоль линии, по которой шли дорожки и мосты, увидел я башню из той же зелени, высотой девять стоп и шириной пять, с открытым дверным проемом высотой в шесть стоп и шириной в три. И такими же были последующие.

Эта первая ограда была толщиной три стопы и высотой шесть (как и следующие за ней), и из чрезвычайно плотной зелени, устроенной словно растущие из дерева перья. Между сей башней и соседней увидел я умело изображенный триумф, с конями, везущими колесницу, и несколькими солдатами, идущими перед героем, вооруженными мечами и триумфальными копьями, все искусно сделанные. Изображения чудесно чередовались: между другой парой башен было морское сражение; между двумя иными битва классическая; далее битва на поле; затем охотничья сцена и древняя любовная история, все тщательно сделанные и великолепно выстриженные, так что вокруг шли меняющиеся сцены.

Внутри сей первой заграды, за окружным путем, подобным проходящему между колоннадой и ступенями, повод к восхищению и чрезвычайному наслаждению давала изумительная мозаика, вне сомнения, способная истощить разум и чувства всякого человека. При первом взгляде я мог бы подумать, что на земле были разложены караинские ковры {30}. Она являла всякую из красок, используемых в сем ремесле, как делает это прекрасная живопись, и изображала множество разнообразных групп, фигур и знаков, все надлежащими красками, и малые растения с отчетливостью, присущей такому виду произведений. Частью они были цветистыми, частью темными, а частью промежуточными; некоторые ярче, с тонами фисташки и порея; некоторые блекло-зеленые, а то поярче, в чудесном сочетании. Главными фигурами, дававшими множество вариаций, были круг меж двух ромбов и ромб меж двух кругов. Они последовательно перемежались в окружности, за исключением тех мест, где были оставлены проемы для пересекающих путей, что случалось всегда между двумя одинаковыми фигурами. Построения эти были заключены в окружную раму, повторяющую, можно сказать, форму острова. Прежде всего, они были окружены дорожкой, что шла вокруг самшитовой ограды и была согласованно связана с прямыми путями, ведущими к центру. Пути эти были вымощены: средняя полоса, занимавшая три седьмых всей ширины, твердым, черным, зеркальным камнем, с которым не сравнился бы Индийский базальт с реки Окса, а полосы, прилегающие к ней с обеих сторон, камнем млечно-белым, цветом белее, чем тот, что можно видеть в молочных составах Мурано, твердый и просвечивающий. Были и две полосы, с каждой из сторон, сделанные из красивого камня, краснее, чем полированный коралл, а мозаичные кубики были искусно оправлены в черное. Эти чудесные построения можно было видеть и во всех последующих заградах.

Следующие фигуры добавлялись на пересечении путей: внутри ромбов были круги, и внутри кругов ромбы; затем следовали различные фигуры, измышленные плодовитой и изящной фантазией. В средине каждого круга посажен был высокий кипарис, а в центре всякого ромба прямая и красиво убранная сосна. Сообразно, круговые ограды между граничными путями с каждой стороны имели рассчитанное количество разных узоров, овальных и полуовальных, в центре коих возвышались зеленые можжевеловые деревья, соответствующие вкраплениям кипарисов и сосен, такой же высоты и с широкой кроной; их божественная Мать использовала, дабы отвести клевету {31}. Дальше, в надлежащих местах, были помещены прекрасные цветы всех оттенков, в изящном согласии и пьянящие своим ароматом.

Эти приятные и прекрасные зеленые пространства изобиловали людьми обоих полов, работа которых была посвящена единственно плодоносной Природе и состояла в служении ей, работа ради сохранения сего сада. Алкиной, справедливый царь Феаков, не выказывал такой заботы о своих овощных насаждениях, какое можно было видеть здесь. Все было чудесным и прилежным вниманием сообразовано со своей парой, и казалось созданным для своего места. Украшения были из мрамора чрезвычайного великолепия. И так же в прочих окружностях.

Второй сад следовал сразу за только что описанным произведением, за ним же возвышались еще семь ступеней по направлению к центру. На верхней находилась разноцветная изгородь, краски коей поражали глаз, с павильонами, или башнями, искусно сделанными из апельсиновых деревьев. Два ствола располагались по сторонам от входа, проходили сквозь стену башни за проемом, или крылом двери, и продолжались на три стопы над верхом башни, где они встречались и соединялись вместе. Затем начиналась плотная зелень, выстриженная наподобие кипариса среднего размера; и так было по всему кругу, высотою в два шага. Изгороди между башнями были различных цветов и из разных древесных пород: внутри одной из пар это был можжевельник, внутри другой мастиковое дерево, и далее земляничное дерево, бирючина, розмарин, кизил, олива и лавр. Их весенняя зелень была стрижена в одной и той же форме, и последний повторял первый, давая прекраснейший образец искусства мастера стрижки, не позволяя увидеть ни единой веточки или сухого листа.

В середине пространства между двумя башнями высилось превосходное сосновое дерево, а на окружающей стене через правильные промежутки поднимались деревца самшита, коим была великолепно придана форма симметричных полумесяцев. Они заполняли пространство между башнями, и стрижены были с необыкновенным искусством, с проемами, или устьями, направленными вверх. В середине, между рогами, был можжевельник, сужающийся десятью уровнями и утончающийся к вершине, и колючие его листья были гладки, словно обточенные на станке. Его широчайшая часть соединялась с серединой полумесяца. Ствол возвышался над карнизом на одну ступню с половиною, и был там соразмерный шар из самшита.

Внутри заграды и между окаймляющими путями, заполняя всю эту изумительную окружность, были малые квадратные сады восхитительной работы, показывающие построения из различных съедобных растений.

Первый прямоугольник был с обеих сторон ограничен путями, что сообщило ему форму неправильного квадрата. Со всех четырех сторон он имел обрамление с узловым узором, в три ладони шириной, сделанное из лент со всей возможной тщательностью. Внешняя лента заворачивалась, дабы образовать круг в своей середине; ленты сходились, идя от обоих углов, и окружали одна другую. Получившаяся петля была завязана вокруг второй ленты, отстоящей вглубь от первой на четыре ступни, и часть круга, который был выше, проходила под этой лентой, так что обе ленты переплетались, проходя поочередно то сверху, то понизу друг друга. И эта вторая четвероугольная лента образовывала петли по своим углам, в коих были устроены узлы из лент, идущих попеременно то сверху, то снизу.

Петли первой из лент открывались внутрь второго квадрата, образуя заполняющий его круг. Затем шел другой квадрат, на таком же расстоянии от первого, и он также образовывал петли по углам, рядом с перегибами второй ленты, по диагонали, переплетаясь там, где каждая из них оборачивалась то поверх, то ниже другой. Внутри сего последнего квадрата был косоугольник, углы которого образовывали тугие узлы, завязанные вокруг середины сторон последнего из квадратов.

В треугольном пространстве между косоугольником и внутренней частью квадрата, по диагонали, был создан свободный круг. Внутри же косоугольника располагался круг без узлов, полностью его занимавший; и внутри сего круга была восьмилепестковая розетка. Внутри же нее был устроен полый круглый алтарь из желтого Нумидийского камня, с тремя бычьими черепами. Между ними, вырезанными глубоким рельефом, висели пучки листвы и плодов, утолщающиеся к середине, со свободно висящими лентами, завязанными вокруг голов ради укрепления пучков. Алтарь сей имел прекрасные профили, а цоколь и абак были украшены красивым гуськом, и другим убором. Из него рос можжевельник сжатой формы, подобной форме кипариса; и устье алтаря было заполнено множеством растений кервеля.

Растительный орнамент квадрата, что я описал, был передан в таком сочетании красок: первая лента была плотно засажена душицей, вторая авротаном, третья плауном, а ромб горным тимьяном. Круг внутри ромба был засажен дубровником; розетка аметистовыми фиалками; круг окрест розетки и вне ее плотно заполнен цветами белой фиалки; четыре круга внутри последнего квадрата, в треугольниках, образованных ромбом и вписанным квадратом, чернушкой, или римским кориандром; их внутренние части желтыми фиалками; весь фон сих треугольников цикламенами. Петли между первым и вторым квадратами были целиком заполнены рутой; в третьем квадрате — цветущей весною примулой. Первое обрамление, между первым и вторым квадратами, было образовано листями аканта, направленными в разные стороны, с посадкою горного дубровника, и окаймлено адиантумом. В центре кругов, размещенных по диагонали, стояло по шару, которые выдавались на высоту около одной ступни с половиною, все одинаковой высоты, диаметра и постановки, исключая четыре круга, образованных пересечением внутренних квадратов с диагоналями. В центрах этих столбами возвышались штокрозы, высотой в три локтя и цветом розовые, пурпурные и розовые, обильные листвой и со множеством пятилепестковых цветков. В первом была полынь, во втором ладанное дерево. В центрах петель, образованных соединением круга с первой, внешней лентой, были шары из иссопа. Размер сих и прочих квадратов был определен окружными путями и прямыми, им поперечными, ведущими к центру, в пределах зеленой заграды и ступеней.

Квадрат, следующий за этим, был поистине очарователен, прекрасен и изумительно создан, с чудесным распределением насаждений и великолепными узловыми узорами, которые выделяли краски различных растений. За мраморными краями дорожек, что окружали квадрат и придавали ему искаженную форму, шла лента шириною в одну и три четверти ступни, и все ленты, создающие узор квадрата, исходили из нее. Он был отделен от соседнего путем, проходившим между ними. Девять малых квадратов были расположены на равных расстояниях друг от друга внутри главного квадрата, и соединялись углами при помощи пересекающихся лент, кои соединялись как раз в их середине; и узор этот заполнял весь квадрат до внешней ленты. Таким соединением малых квадратов был образован октагон, окружавший каждый из них. Между углами одинаковых квадратов возникал еще один квадрат, стороны которого приходились против углов первоначальных. Всякая точка пересечения давала сплетение в форме ромба, углы которого также были прямыми; и взаимное это вмешательство образовывало новый октагон, окружающий прежний и красиво заключающий в себе девять квадратов. Весь узор с лентами, переплетающими одна другую то сверху, то понизу, образовывал увлекательный и изящный узловой орнамент из разнообразных, декоративных форм, заполняющий весь квадрат. Линии узора сделаны были из лент белого мрамора, закрепленного в почве, шириною четыре с половиной пяди и окаймленного с обеих сторон травами. В границах сей мраморной ограды росли всевозможные невысокие травы, густые и ровные, к наилучшему виду узора; и все то повторялось в каждом из искусно созданных квадратов. О Юпитер, то было чудесное зрелище, дающее великое наслаждение чувствам!

Растения распределялись в следующем живописном порядке {32}. Всякий свободный квадрат был покрыт цветущими цикламенами, а кайма из мирта. Края других лент, что сплетались и пересекались, были из горного дубровника. Четыре малых квадрата, образовавшихся наискосок благодаря пересечению лент, соединяющих девять больших квадратов, были все заполнены диким тимьяном. Октагоны, окружающие свободно лежащие квадраты, были зелеными от травы различных видов: в одном лаврентия, в другом эстрагон, в третьем тысячелистник, четвертый из крестовника, пятый из идиосмы, шестой из террамбулы, седьмой из копытня, восьмой из дикого девясила, и девятый из златовласки. Два этих больших квадрата, что я описал, чередуясь, повторялись вокруг всей заграды, чудесно ее заполняя.

Чтобы закончить с сими квадратами, остается сказать, что описанный последним имел в своем центре порфировый алтарь. По углам его, почти под карнизом, были четыре бараньих главы с завитыми рогами, тщательно вырезанными, с коих свисали изогнутые гирлянды, со всем, что к ним принадлежит, как уже описано относительно круглого алтаря. Наверху находилась античная амфора с четырьмя равномерно отстоящими друг от друга рукоятями, сделанная с редким мастерством из лучшего сардоникса, чудесно соединенного с его родственником, агатом. Из нее исходило ровное дерево самшита, нижняя часть кроны которой была сферической, или округлой формы, диаметром в один шаг. Из вершины ее выходило четыре ствола высотою в стопу, равных и приметных, каждый оканчивающийся шаром сообразной величины. На каждом шаре сидело по павлину с опущенным хвостом и головой, опущенной в блюдо, кое высилось над четырьмя шарами на стволе средней высоты. Поверх блюда поднимался еще один ствол с четырьмя ветвями, каждая из которых оканчивалась шаром, и один ствол, продолжающийся между ними и держащий еще один шар. От него начинался сжатый с боков круг, образованный двумя сплетенными ветвями, с шарами по сторонам и наверху. И повсюду повторялось такое расположение, в таких же местах, самшита, алтаря, вазы и украшений.

--------------------------------------------------------

29 Пропорции античного здания, при которых интерколумний равен 1 1/2 диаметра колонны.

30 Tapeti charaini — очевидно, "каирские" ковры мамлюкской традиции (Ariani-Gabriele. P. 1008).

31 Подразумевается миф о Кибеле и Аттисе, описанный у Овидия (X, 103-105).

32 Автор сравнивает устройство цветника с распределением красок на картине (distributo picturariamente).